Автор: Ольга Федорова

Лох-Несское чудовище и горец из клана МакКлаудов, стенания волынки, пестрая материя из овечьей шерсти, роковые страдания Марии Стюарт, романтика Вальтера Скотта, - вот составляющие нашего представления о Шотландии. Одним словом - романтическая страна героев. Побывав в земле гэлов и скоттов, я смогла убедиться в этом эмпирически.

Все началось с Оксфорда - небольшого университетского городка в южной части Англии. Пребывание и учебу там мне предоставила московская фирма "Oxfordcrown". В Англию я попала по индивидуальному туру, который предполагал проживание в семье и обучение в колледже Rigent. Мне очень повезло - хозяева жили в отдельном доме, и моя комната располагалась на втором этаже. Рядом со мной жила другая студентка, приехавшая из Японии на такой же срок.

Хозяева - Эмили и Эдди оказались очень милой семейной парой. Утром они готовили завтрак для меня и Юко, потом Эмили шла за утренней газетой и провожала нас до автобусной остановки. Вечером мы все вместе ужинали и беседовали о разном. После ужина я обычно отправлялась "out", как говорят в Англии, и могла вернуться домой в любое время - хозяева доверяли нам настолько, что дали личные ключи.

Каждодневное изучение английского языка, бизнеса и британской истории наскучило достаточно быстро, и природная страсть к приключениям заставила меня купить билеты до Шотландии (это прозвучало именно так, и логично-вежливая кассир продала мне билеты до Эдинбурга).
Как только я получила автобусные билеты, идеалистично-сказочное путешествие представилось совсем в ином свете. Мне предстояло выехать из Оксфорда в шесть часов утра и, сделав в Бирмингеме и Глазго автобусные пересадки, к половине седьмого вечера приехать в Эдинбург. Поездка в уютном и комфортабельном поезде до Эдинбурга заняла бы всего пять часов - но такое удовольствие обошлось бы мне ой как дорого.

"О, мы с Эдди никогда не были в Шотландии", - эмоционально отреагировала Эмили, моя host-lady. - "Мы привыкли проводить осень в Греции или отдыхать на юге Англии. Как бы я хотела поехать на север! Это колледж организует поездку?"
"Нет, я еду без группы".
"Надеюсь, ты обратилась в бюро путешествий?"
"Да", - соврала я, боясь нанести смертельный удар врожденному английскому чувству порядка, приправленному большой долей деликатного прагматизма.
"Где ты остановишься?"
"В отеле, в Эдинбурге".
"Все отели в Эдинбурге сейчас переполнены", - Эдди счел нужным проявить осведомленность, поскольку любому приличному английскому джентльмену всегда надлежит быть "в курсе дела". - "Там сейчас нет мест, поскольку все собрались на празднование фестиваля. Лучше уехать из Эдинбурга в какой-нибудь городок поблизости. Но все же я надеюсь, что все будет OK", - не отступая от канонов традиционализма, завершил свой спич Эдди.

Летнее оксфордское утро встретило меня туманом - таким густым, которого не было, наверно, со времен Елизаветы I. Сегодня легендарный английский туман, многократно воспетый классиками, воспринимается англичанами как несуществующий пережиток прошлого. Поэтому любой намек на это символичное природное явление вызывает большой всплеск эмоций и приступы национальной гордости.

Эмили приготовила мне в дорогу большую коробку с едой - там были сэндвичи, сок, фрукты. Сама она к завтраку не спустилась - было слишком рано, и на стол накрывал Эдди, заслужив этим непривычным для русского менталитета поступком мое глубочайшее уважение.
Из дома я вышла, располагая более чем скромным багажом. В моей сумке, помимо Эмилиной еды, лежали лишь теплый свитер, ветровка, карты Великобритании, книжка о всемирной истории, фотоаппарат и немного денег.

Двенадцать часов автобусного путешествия с юга на север Британии оказались утомительно-трудными и интересными. На протяжении всей поездки я благодарила Эмили за еду; возможность купить весьма приличные блюда любезно предоставлялась пассажирам только на маршруте от Оксфорда до Бирмингема. Неужели, подъезжая к Шотландии, англичане теряют всякий аппетит?

Бирмингем, произвел на меня гнетущее впечатление своим капиталистическим размахом. Это был невероятно промышленный город, но конечно, в нем не могло не быть старинных церквей, ярких клумб, зеленых парков и скверов, как и везде в Англии.

Автобус немного опоздал, и я едва успела перескочить на транспорт до Глазго. Весь путь до Глазго я могла весьма длительное время любоваться пейзажем, ни в чем себе не отказывая. По мере продвижения на север спокойная прелесть лугов и плоскогорий Midlands сменялись холмами и горными вершинами северных графств, на которых появлялись стада овечек, причудливо помеченных красками различных цветов. Иногда дорога шла через хвойные леса, неровные, покрытые вереском долины. В Йоркшире и Ланкашире уже не было и намека на роскошные злаковые поля юга, поражающие воображения аббатства и церкви.

Север был беднее и проще, и в то же время сохранял очарование живой истории, отраженной в самой природе, языке и образе жизни. На глинистых каменистых просторах огрубевшей природы длинной ниткой тянулись останки стены Адриана, построенной римским императором еще до нашей эры для того, чтобы четко разграничить его британские приобретения и владения воинственных и непокорных северных варваров - будущих шотландцев.

Красоты Глазго - уже не Англии, но еще не Шотландии - предстали передо мной в лучах заходящего солнца. Маршрут автобуса проходил мимо знаменитого университета, причудливого своей архитектурой, через серо-оранжевый центр города с пресвитерианскими церквями. У меня появился большой соблазн остаться в этом замечательном городе шотландских Lowlands, но, предвкушая прибытие в Эдинбург, я сказала себе, как говорят англичане - next time.

Погода в Эдинбурге была сурова до жестокости. Едва сойдя с автобуса, и сделав несколько нетвердых, после долгого переезда, шагов пьяного матроса, мне захотелось воспользоваться теплым свитером, ветровкой и зонтиком. Косой дождь и порывистый ветер были ужасны.

Прохожих было немного. Погода перенесла празднование фестиваля с просторных центральных улиц в многочисленные клубы и пабы. За ровными рядами пабов достаточно быстро показалась культурная часть города, музеи и памятники на любой вкус. Меня поразил памятник герцогу Веллингтону - победителю при Ватерлоо.

Своими мощными габаритами он явно превосходил каменного Петра I в Санкт-Петербурге.

Было уже около восьми часов вечера, все музеи давно закрылись и, как совершенно справедливо заметил Эдди, на всех отелях висели таблички "Мест нет". Усилившийся дождь вынудил меня срочно принимать какое-то решение. Ночевать в Эдинбурге было невозможно. Изучив карту, я решила идти к вокзалу, чтобы сесть на поезд в ближайший пригород. На мосту я невольно остановилась - Эдинбург, погруженный в серую завесу, сливающуюся на горизонте со свинцовым морем, напоминал таинственного призрака из легенды о Серой Леди.

В непогоду вокзал стал деловым центром, там царило небывалое оживление. В лавочках и киосках можно было найти любые сувениры: открытки с видами Шотландии, национальные береты - bonnets, ставшие в XVIII в. частью шотландской униформы, килты, очаровательных игрушечных овечек и даже плюшевых собак двух пород - черных скотч терьеров и белых, похожих на дворняжек, уэст-хайленд вайт терьеров. Это сложное название я узнала позднее в русскоязычном справочнике, англичане же сказали мне, что называют эту породу простенько и без затей - Scottish dog.

Изучив карту Шотландии, я твердое решила поехать в Восточный Лотиан, но раз десять проштудировала расписание пригородных поездов, так и не обнаружила там такого пункта. Я снова уткнулась в карту и вдруг услышала весьма любопытную констатацию факта: "Вы красивы". Прямо передо мной на скамейке сидел рыжеволосый молодой человек, одетый в привычном для Британии свободно-спортивном стиле. Мило улыбнувшись и глядя мне в глаза, он отчетливо и уверенно повторил свою фразу. Согласно неписаным правилам британской вежливости я улыбнулась ему в ответ и сказала спасибо.
"Куда вы направляетесь?"
"Я не знаю. Я еще не решила. Вы хорошо знаете Шотландию? Мне нужен город, в котором я могла бы остановиться на ночь, в котором есть красивый древний замок и аббатство".
"Поезжайте в Инвенесс. Там вы найдете все: и замок, и церковь, и Лох-Несское чудовище. Это мой родной город".
"Я должна ехать туда, потому что действительно интересно или потому что это ваш родной город?"
"Я советую вам лучшее в Шотландии. Кто не бывал в Инвенессе, не бывал в горах, в Highlands. Меня зовут Роберт".
"Роберт Брюс ;-))?"
"Нет, к сожалению. Так вы берете билет?"

На билет до загадочного Инвенесса я потратила треть суммы, что была у меня с собой. Я была в незнакомой, хотя и приветливой, дружелюбной стране. Я не знала, с кем и куда я еду. Доверие мне внушали лишь спокойная уверенность Роберта и долгожданный комфорт поезда. Денег на две или три ночи в отеле явно не осталось.

Этот поезд летел, как стрела и почти не давал мне шанса полюбоваться божественной природой залива Ферт-оф-Форт. Мы ехали так близко к краю берега, что на нас веяло прохладой от воды, и огромные чайки едва не задевали крыльями окна. Бесконечная водная гладь залива, упирающаяся в низкое небо, которое, кажется, можно достать рукой.

Путь поезда проходил по каменисто-песчаной отмели, вокруг была только вода и ракушечные острова, где, по неолитическим преданиям, жили духи и где хоронили усопших, чтобы им легче было уйти в неведомую страну.

Оставив позади холодные берега Ферта, мы затерялись среди бесконечной цепи гор. Некоторые горы напоминали холмы, некоторые упирались в небо. Поезд несколько раз проходил по недавно выстроенным туннелям. Я готова была выйти на любой остановке - так манила живописная природа.

Но я путешествовала не одна. Ярко-красное, четко очерченное солнце дало мне возможность получше разглядеть Роберта. Он представлял собой "классического" шотландца: волосы у него были светло-рыжего цвета, выразительные голубые глаза, белые зубы, небольшое количество веснушек. Все было бы прекрасно, если бы не ужасающе рельефный северный акцент, который с большим трудом понимал даже сидевший напротив нас англичанин. (Если быть точнее, то джентльмен понимал Роберта с третьего раза, а я с четвертого).

Роберт возвращался из Йоркшира, где проходил военную подготовку. Истинный шотландец и в наше время полагает, что рожден для того, чтобы воевать. Это у него в крови. Роберт непринужденно достал несколько бланков с печатями и предложил мне добровольно записаться в ряды шотландского полка. Я ответила, что никогда не пылала особой страстью к пехоте и что меня всегда привлекала кавалерия. Роберт заметил, что очень огорчен моим отказом, поскольку за каждого записавшегося ему полагается денежная премия.

В ходе нашего общения я выяснила, что шотландские полки значительно отличаются от английских, поэтому, по его мнению, Соединенное Королевство имеет две различные армии, не принимая в расчет ирландцев. На мой вопрос, как функционирует Шотландская армия, Роберт рассмеялся и поинтересовался, не работаю ли я на КГБ (к этому времени я уже рассказала, что в Оксфорд я добиралась из Москвы). Наша болтовня окончательно смутила сидящего напротив англичанина и он с головой ушел в свою газету. По прошествии двух часов я решила, наконец, уточнить, куда же несет меня судьба, если можно так выразиться.

"Роберт, Инвенесс - это на юге?" - с надеждой в голосе спросила я.
"Нет, это на севере".
"Сколько туда ехать?"
"Около шести часов. По меньшей мере. Мы приедем ночью. Сейчас я позвоню и узнаю насчет отелей".
Он достал мобильный и набрал справочную шотландских отелей. Решив проверить, не врет ли он (вдруг на самом деле он какой-нибудь известный маньяк!), я прошла в тамбур и сверилась с картой. Инвенесс действительно был на севере.

От усталости или от волнения все вокруг казалось мне сном. В Перте к нам подсел веселый белокурый парень по имени Джон, который тоже ехал в Инвенесс. Мы выпили замечательного английского пива, и Джон посоветовал мне ехать еще дальше Инвенесса, на самый крайний север Шотландии.
"Там удивительные люди, ты не поверишь. Намного лучше, чем мы. Они примут тебя просто так, ты даже можешь остаться с ними жить, навсегда. Они очень-очень добрые, с большим чувством юмора. Хочешь возделывать землю и играть на волынке?"
"Конечно, но еще больше я хочу увидеть замки".
"На севере мало замков. Там одна природа. И все живут по ее законам. Поэтому так добры. Поезжай к морю".
"Я боюсь, я не пойму их языка. Ведь они говорят с акцентом".
Да, иногда мы их с трудом понимаем, но всему можно научиться".

В Инвенесс приехали ночью. Роберт обещал, что на следующее утро он покажет мне город и что мы обязательно сходим в горы. Джон продолжал настаивать, что у меня будет лучшее впечатление о шотландцах, только если я поеду на север или на острова. Сам он, как и Роберт, был трогательно внимателен ко мне, и в мужском разговоре с ним, который я случайно слышала, заметил, что в девушках ему нравится все, кроме того, что за них надо платить. Джон по-дружески поцеловал меня на прощанье, научив меня говорить при расставании шотландское cheers.

На этом мой странный сон не закончился. Мы долго искали отель, сразу отвергнув роскошное здание у станции. В пабе, несмотря на слабый протест Роберта, я попробовала дешевого, но натурального и крепкого шотландского пива, которое понравилось мне больше английского. Мы просидели там до двух, до самого закрытия, слушая народную и современную музыку. Потом на улице Роберт умолял меня согласиться ночевать в отеле. Просил посчитать деньги. Требовал доверия к себе. Я кричала, что-то о том, что приехала в эту страну не для того, чтобы шататься по дорогим отелям почти без денег и мне нужно как-то вернуться в Оксфорд. Он темпераментно выругался и сказал, что я заслуживаю всех дорогих отелей, вместе взятых. Что он ни за что не допустит, чтобы я ночевала на этих улицах. И я осознала, что рядом со мной, находится настоящий мужчина - заботливый, решительный, нежный, принципиальный, трепетный, сильный.

Он заплатил за дорогой отель и, когда мы шли по роскошной лестнице, устланной сине-зеленым клетчатым тартаном, говорил, что восхищается мной. Он открыл окно в моем уютном номере и зачем-то достал Библию из ящика стола. Затем записал свой номер телефона и обещал встретить меня у замка завтра утром. Он не переставал говорить мне комплименты. В нем было два очень сильных качества настоящего шотландца, или просто настоящего человека - мужество и скромность. К сожалению, я поняла и оценила это слишком поздно. Тогда, когда со всего русского размаха залепила ему пощечину, а он бережно и аккуратно закрыл за собой дверь.

Я не знаю, как следующим утром, несмотря на обилие лестниц, входов и выходов, выбралась из отеля и долетела до замка. Стояла отличная солнечная погода, при которой Инвенесс был на диво живописен - там был замок, аббатство, река и тур на Лох-Несс.… Но не было Роберта. Телефон не отвечал. Гордость оказалась еще одним качеством, которое мне надлежало добавить к портрету типичного жителя Шотландии.

Теперь, на другом конце Британского острова, в тысячах миль от родного Оксфорда, я оказалась совсем одна, получив то, за что многие века боролись рыжеволосые потомки кельтов - полную и абсолютную свободу. Только о том, что с ней делать, я не имела не малейшего представления.

Я решила, что меня утешит замок Инвенесса. Его построили в XVIII в., в разгар восстаний и кровавых войн "северных варваров" против южных соседей.

Возведенный из красного кирпича, своей глухой неприступной стеной замок блокировал путь в город со стороны реки. И весь комплекс, и отдельные башни имели характерную округлую форму. У парадных ворот замка, в красе и славе XIX столетия, возвышалась королева Виктория, совершившая турне по горной Шотландии и являющаяся наиболее почитаемой из числа английских монархов. Большую долю свободного времени королева посвятила составлению своих шотландских мемуаров, способствуя тем самым примирению горцев с англичанами.

В XIX в. замок Инвенесса, как и многие другие, стал резиденцией местного кланового общества. Поскольку вход туда был воспрещен, я осмелилась лишь заглянуть внутрь. Узкие своды обширного строения удерживались за счет массивных колонн; на стенах размещались канделябры; пол устилали роскошные ковры в кроваво-красных тонах - цвета шотландской истории. Женщина при входе посоветовала сходить в музей и замок Urquahart, который находится на озере Лох-Несс.

Я решила начать с музея. Безобидная рысь, стоявшая на задних лапах, ласково призывала посетителей: "Пожалуйста, погладь меня осторожно". Обойдя музей, уже на выходе, я выяснила, что сегодня на двух городских площадях состоится празднество с инсценировкой средневековых сражений. Это превосходило все мои ожидания!

К полудню улицы оживились. Я не смогла удержаться от искушения заскочить в магазинчик национальной одежды. Там было огромное разнообразие килтов, как женских, так и мужских. Помимо килта в состав костюма входили: белая блузка, клетчатая жилетка, жакетка наподобие английской, ботинки с клетчатыми чулками и шерстяная беретка, в которую традиционно вставлялось перо. Для защиты от зимних холодов предлагались пледы и шарфы.

Выйдя из этого маленького особнячка, я была потрясена приятной музыкой. На пересечении дорог стоял рыжеволосый молодой человек и играл на флейте. На нем были надеты старомодные ботинки с белыми чулками, килт и жилет. Кудрявые волосы развевались по плечам, как у древнего гэла.

Внезапно гул и оживление на улицах усилились.

Прямо посреди обычной улицы к месту празднования шествовала процессия из семи длинноволосых воинов в старинных одеждах, возглавляемая колоритным молодым человеком с усами и бородой, торчащими из-под шлема с забралом. За спиной у него висел большой щит, более полуметра диаметром, называемый targe, - чисто шотландское изобретение. На ногах у воителей были сандалии, поскольку вплоть до XVIII-XIX вв. шотландцы ходили bare-foot - без всякой обуви. Все были облачены в кольчуги, за поясом висело основное боевое оружие - длинный широкий меч claymore. У троих были двухметровые пики. Последним шел знаменосец, за которым образовался солидный хвост из простых граждан. Под звуки горнов и звон щитов мы проследовали на окраину Инвенесса, окруженную с трех сторон горами.

Настойчивый звук горна объявил о начале сражения. Воины выстроились в плотную шеренгу и приготовились к атаке. Пикинер, возглавлявший процессию, ввел нас в курс дела. Один из вояк, как выяснилось, совершил немало ратных подвигов в скандинавском походе, другой путешествовал в древнеславянские города.

Инсценировка заключалась в реставрации как общего сражения, в котором участвовали все семь воинов, так и отдельных поединков. Эти рыцарские схватки выглядели очень натурально, воители получали ранения, умирали, оживали и вновь вступали в бой в следующих раундах.

Следующим пунктом назначения в моем маршруте был городской собор, посвященный особо почитаемому в Шотландии св. Андрею.

Поскольку прямой целью моего визита было посещение замка, то я согласилась на предложение пожилого шотландца в килте совершить вояж по Лох-Несс и осмотреть замок с романтичным названием Уквхарт. Шотландец был одновременно экскурсоводом и водителем автобуса, предназначенного для транспортировки туристов к берегам озера. На нем отлично сидели сине-зеленый килт и такой же жилет, дополнительный колорит его внешности придавали очки и курительная трубка. В тот момент, когда шотландец поправлял свой килт, одна девушка решила присесть на ступеньку автобуса и подняла голову вверх. "Следите за своим поведением, молодая леди!" - возмущенно крикнул он. Его благочестивое негодование объяснялось тем, что шотландцы издревле обходились минимумом одежды и носили килт на голое тело.

Автобус довольно быстро долетел до берегов таинственного озера. На берегу нас ждал маленький катерок. Когда все туристы погрузились, наш экскурсовод продолжил свой рассказ через громкоговоритель. Он пересказал нам все научные и ненаучные свидетельства о Лох-Несском чудовище - этом самом известном, после виски и волынки, шотландском символе. Нам повезло - на протяжении вояжа оно так и не вышло из глубин самого протяженного озера Highlands и не нарушило великолепия окружающего пейзажа.

Замок Уквхарт начал появляться из воды постепенно, причем вначале не было видно ни основания, ни башен - он реально вставал из воды и исчезал в заоблачных далях. Каменные стены и округлые башни были построены в XII в. так, что нависали над водой, делая крепость неприступной. Я вошла внутрь одной из башен и спустилась в подземелье, служившее тюрьмой. Каменные стены, покрытые влагой, досаждающие животные, плеск прибоя и тяжелый спертый воздух - вот то, что на многие годы становилось уделом провинившихся вассалов или врагов клана Уквхарт.

На фронтальной стене замка стоял волынщик. Я замерла, восхищенная его торжественной музыкой. И едва услышала резкий, протяжный гудок. Расширенными от непонимания глазами я смотрела, как мой катер медленно разворачивается и уплывает от берега, постепенно превращаясь в маленькую белую точку. Я знала, что катера ходят здесь каждые полтора часа, но, судя по времени, этот был самым последним.

Водные просторы вокруг начали производить на меня удручающее впечатление, стены замка казались зловещими оттого, что я, как пленница, останусь здесь и неизвестно когда отсюда выберусь. Людей становилось все меньше и меньше. Они садились в личные яхты и катера и уплывали домой. Я стояла на берегу и делала безуспешные попытки "поймать" чьи-то катера. Потом, устав от впечатлений дня, я положила под голову рюкзак и легла на берегу, глядя в бесконечную водную гладь. Так незаметно пролетели два часа.

"Привет!" - услышала я сзади себя. Рядом со мной стоял смуглый молодой человек маленького роста с восточной внешностью. "Вы опоздали на катер?" - в лоб спросил он.
"Нет, я решила подольше осмотреть замок и теперь... не знаю точно, как отсюда уехать".
"Откуда вы?"
"Я из России".
"Я не знаю такой страны", - его глаза сделались похожими на европейские - "А я из Северной Кореи. Меня зовут Хон".
"Я знаю такую страну". - Мы пожали друг другу руки.
"Вам нужно в Инвенесс? Вы, наверно, хотите есть?"

Не дожидаясь моего ответа (а я умирала от голода) он протянул мне небольшое зеленое яблоко, а сам достал второе. Это все, что у него было. Никогда в жизни я не получала большего удовольствия от еды, чем от этого кислого, мелкого, зеленого яблока. Хон оказался точно в таком же положении, что и я, и это нас очень сильно объединяло.

Мы потратили еще час, в поисках какого-нибудь катера и, осознав всю безуспешность наших попыток, решили пойти туда, куда шел основной поток посетителей - на высокий холм. Там, у выхода, люди садились в экскурсионные автобусы и уезжали. Никакого другого транспорта не было. Мы вернулись к берегу. Все уже ушли из замка, и мы видели, как волынщик, закончив рабочий день, складывал свой музыкальный инструмент в специальный чемоданчик. Мы решили пойти за ним. Когда поднимались в гору, я рассмотрела его вблизи. Волынщик оказался толстым, рыжим и отвратительным. Но музыка…

От стоянки мы пошли по автодороге. Хон пытался поймать машину, но все было безуспешно.

"До Инвенесса 25 миль" - рассуждала я вслух. - "Около 28, ну, самое большее 30 километров. Значит, за 5-6 часов мы туда доберемся".

Единственным плюсом во всей этой истории было то, что мы проходили замечательные места. Именно там я сделала самые лучшие фотографии. Огромные зеленые горы, голубое небо, стада овечек на желтых от солнца склонах, палатки туристов, крошечные домики, шумные горные реки и тихие каменистые ручейки. И ни одной живой души на дороге. Кругом только природа, и я никуда не спешила бы из этого зеленого рая, если бы не мои хозяева в Оксфорде, которые, я знала, обо мне волновались. И если бы не учеба в колледже. И еще тысяча этих несчастных "если бы", мешающих естественному ходу нашей жизни.

По дороге, исчерпав всю насущную информацию о наших странах, мы с Хоном перешли к изучению корейского и русского языков. У меня были проблемы с освоением произношения и тонального ударения, а он очень хорошо запоминал русские разговорные фразы. Вечером я тепло простилась с Хоном на центральной автобусной станции Инвенесса.

Было шесть часов. Дальнейшее пребывание в Шотландии я по своей наивности и незнанию местных порядков спланировала следующим образом: весь вечер уйдет на хождение по магазинам и путешествие в горы, а когда уже совсем стемнеет, часам к двенадцати я вернусь на вокзал и подожду поезд. Но, к сожалению, в это время все магазины уже закрывались. Оглядевшись вокруг, я выбрала наиболее привлекательные для пеших прогулок горы и направилась к ним. Однако я не учла одного важного шотландского обычая, восходящего еще к "темным временам" - устраивать на холмах кладбища.

К вершине небольшой горы вела хорошо ухоженная асфальтовая дорожка, но по обеим ее сторонам были могилы, настолько ухоженные, что не сразу бросались в глаза. Эта гора не вполне подходила для моих романтических целей. Тогда я решила пройти подальше, значительно удаляясь от города. Мой путь лежал через маленькую деревеньку. Дома стояли ровными рядами, покрытые красной черепицей и выкрашенные в белый и коричневый цвета. Почти в каждом дворе была собака: скотч терьер или миловидный белый терьер - Scotty dog. Со всем своим шотландским темпераментом они защищали вверенную им собственность.

Выбранные мной горы оказались самыми обычными - даже скромнее, чем на Кавказе или в Крыму. Когда я спускалась оттуда, погода внизу уже резко изменилась, задул промозглый ветер. Моим убежищем стала группа каменных глыб у дороги, отдаленно напоминающая пещеру. Только я расположилась, как проезжавшая мимо машина остановилась, и мне была предложена помощь самого широкого спектра. Я наотрез отказалась от общения с молодым водителем и продолжила отдых. Когда рядом со мной остановилась другая машина, я поняла, что в чем-то ошиблась и решила найти более цивилизованное место для отдыха. Скамейка в тихом парке с видом на живописный канал показалось мне вполне подходящей.

Солидные люди, проходившие мимо, видимо из-за ярко-каштанового цвета моих волос обозвали меня ирландкой. Чтобы избежать выяснения отношений на почве этнической принадлежности, мне пришлось покинуть и этот милый уголок. С помощью местных жителей я вышла на дорогу в Инвенесс, и к девяти часам вечера в третий раз вступила в этот памятный город.

Оставалось убить еще три часа. Я вышла к реке и пошла по ней до песчаного пляжа. Со стороны реки в лучах красного заходящего солнца были хорошо видны две скромные пресвитерианские церквушки, колокольный звон на башнях которых оповещал город об окончании вечерней службы. Из одного храма вышли прихожане, по одиночке или по двое, всего человек десять. В этой части города на улицах уже никого не было. Я зашла в круглосуточный магазин, долго рассматривала вещи, затем, открыв томик Роберта Бернса стала читать стихи, потом сделала вид, что собираюсь купить полный комплект национальной одежды. Наконец, я почувствовала, что если не покину магазин в ближайшее время, меня не поймут.

На улице бушевал ветер. Погода портилась с каждой минутой, а минуты эти бежали медленно. Когда на набережной не осталось никого, кроме бомжеватого вида мужчины, я решила ретироваться в другие кварталы. Тут я поняла, какой же, в сущности, маленький этот Инвенесс. В городском центре были дискотека, многочисленные бары, пабы и кабачки. Но контингент там был отнюдь не молодым. Я прочувствовала все безумство пятничного вечера, когда прямо на улице ко мне подскочил огромный мужичище, всем своим видом и запахом напоминавший бочку виски, и предложил мне пройтись с ним и составить компанию в употреблении спиртного. Когда он схватил меня за руку, я решила, что это уже переходит все границы, и сочла нужным объяснить, что я иностранка. На хорошем английском я сказала ему, что я не говорю по-английски. Он воспринял этот факт адекватно и скрылся за дверью ближайшей забегаловки.

Честно говоря, мне стало страшно. Мне очень хотелось согреться и посидеть в ожидании поезда. Желательно в обществе нормальных людей. На улице было совсем темно.

Я открыла стеклянные двери вокзала. На еще не погасшем табло было крупными буквами написано, что все поезда уже ушли. Автобусы тоже не ходили. Денег на гостиницу у меня не было. Британия явно демонстрировала порядок - ездить надо днем, а в пятницу ночью надо сначала веселиться, а потом спать. Моя нелогичность в этот график явно не вписывалась. И я решила добровольно сдаться. В полицию.

Полиция располагалась недалеко от вокзала. Двое мужчин и женщина в черно-белой форме осматривали припаркованные на ночной постой поезда. Что-то подсказало мне, что лучше всего говорить с мужчиной. Жизненное правило - когда не хватает ума, лучше всего прикинуться дурой - сработало на все сто процентов. С наивным видом я подошла к полицейскому и спросила, когда же будет следующий поезд на Эдинбург. Шотландский полицейский, к моему счастью, оказался живым человеком (не в укор будет сказано нашим, например, гаишникам). Он поведал мне, что последний поезд уже ушел и что я могу уехать завтра в пять утра. Потом он спросил, не француженка ли я, судя по внешности, и сделал комплимент моему английскому. После подобных знаков внимания я выложила ему все: что у меня нет денег, что я приехала с Робертом (он на всякий случай записал его номер телефона) и что я очень хотела бы ночевать в полицейском участке. Он привел меня в уютную комнату, посадил в кресло и сказал, что полицейский участок на ночь тоже закрывается.

Он позвонил своим друзьям, жившим севернее Инвенесса, чтобы узнать, есть ли у них возможность приютить меня на ночь. Заметив на моем лице волнение, он уверенно сказал: "Запомните одно - вы никогда не пропадете с Шотландской полицией. Если надо, мы специально для вас пустим поезд из Инвенесса до Эдинбурга, но вы будете в безопасности. Наша полиция - одна из лучших в мире и ей подвластно все". Он поправил оружие и пригласил свою напарницу проводить меня до того самого отеля, где я провела первую ночь. Шотландская полиция заплатила за мой номер и это мой неоплаченный долг перед ней.

Чувство удивления, граничащее с потрясением и безмерная благодарность полицейским, не покидали меня, даже когда утром я села в автобус.

На обратной дороге мне были уготованы не менее удивительные встречи, еще и еще раз доказавшие мне, что в Шотландии действительно сохранилось отношение к человеку, как к библейскому ближнему - с безграничной любовью, радостью и добротой. Эти люди помогли мне понять как это просто и правильно - улыбаться и радоваться каждому только потому, что он человек.

Путь назад был долгим. Я сделала четыре пересадки, из-за ошибки в расписании. Мне предложили остаться в Перте, но в Глазго посадили на автобус до Лондона. До столицы мы ехали двенадцать часов. Большое впечатление на меня произвели ночные Лондон и Ковентри, который был полностью разрушен Гитлером и сейчас почти восстановлен.

Назад я возвращалась в обществе шотландского джентльмена из Стерлинга, который любезно предложил остановиться у него на лондонской квартире. Я посчитала, что две аферы с шотландскими джентльменами за одну поездку - это уже перебор и села на автобус до Оксфорда. Обнимая свою игрушечную шотландскую собачку, которая уже именовалась Робертом, я уснула, свернувшись калачиком на двух сиденьях.

Меня разбудил водитель, объявив в микрофон, что мы прибыли в конечный пункт назначения. Спросонья пробормотала ему слова признательности и пересела в такси, отдав последние пять фунтов. Только сейчас я начала осознавать, что значит возвращаться домой и почему англичане считают его своей крепостью.

На следующее утро, когда Эмили разбудила меня в колледж, мне все еще казалось, что я еду в автобусе. За завтраком они с Эдди поинтересовались, как мне понравилось мое путешествие в Шотландию. "Это было..." - я попыталась найти нужное слово и поняла, что в английском языке его точно не было.

Ольга Федорова, Лето 1998 г.